В николаевском спецлагере женщин заставляли пополнять население страны

10.08.2007 08:32

     Их называли «сталинскими детьми». У них не могло быть ни отцов, ни матерей: их «родителями» становилось государство. В николаевском спецлагере женщин заставляли выполнять демографическую программу. Существование «лагерей по воспроизводству людей» могло бы остаться тайной, если бы не воспоминания очевидцев.

Они родились вне брака - на тюремных нарах, за колючей проволокой. В метриках у них значился почтовый адрес одного из лагерей, где совместно отбывали наказание мужчины и женщины с большими сроками заключения.
Их называли «сталинскими детьми». У них не могло быть ни отцов, ни матерей: их «родителями» становилось государство.
С зон они попадали в элитные детские дома, где их сытно кормили и добротно одевали.
Существование «лагерей по воспроизводству людей» могло бы остаться тайной, если бы не воспоминания очевидцев.
Одна из бывших особых зон существовала в Николаевской области. А в приморском Бердянске живет одна из «сталинских дочерей» - Людмила Драч.

           Село-призрак

В шестнадцать лет Людмила Драч узнала, что у нее есть мама. Директор интерната показала детдомовке личное дело, где между страниц был вложен пожелтевший треугольник. Письмо было из тюрьмы. Мама девочки писала, что скоро выйдет на свободу и заберет из детдома дочь.
Послание было датировано 53-м годом. Прошло одиннадцать лет! Людмила написала по указанному адресу, в поселок Надбуховский Варварского района, дюжину писем, но все они вернулись назад с пометкой: адресат выбыл.
Напрасно на самой подробной карте Николаевской области Людмила пыталась отыскать указанный поселок. Он был словно заколдован. На запрос в почтовое ведомство пришел ответ: поселок Надбуховский в Николаевской области не значится.
Только спустя годы Людмила узнает, что это был почтовый адрес особого лагеря политзаключенных, где совместно отбывали наказание мужчины и женщины с большими сроками заключения.
С помощью ветеранов уголовно-исполнительной системы нам удалось установить, где располагался экспериментальный лагерь.
Старожилы Сливино нам показали остатки вросшего в землю лагерного фундамента. Бывшая тюрьма сейчас окружена дачами. Давно вырублены зоновские сады. Часть лагерной территории занял сельскохозяйственный лицей.
Но семейство Наливайко, чей дед работал в вооруженной лагерной охране - ВОХР, хорошо помнит, что сидели в Надбуховском сплошь «политические» - по 58-й статье. Были и мирные люди, и фронтовики, что из плена бежали к западным партизанам, воевали в Сопротивлении и все равно получили десять лет лагерей.
«Изменники родины», «английские шпионы» и «расхитители социалистической собственности» пасли скот, выращивали свиней, гусей и кур. А еще… рожали детей. Наливайко вспоминают, что в лагере было много беременных женщин.
Двоюродный дядька Оксаны Белой, забиравший на машине с зоны бидоны с молоком, рассказывал о большом детском саде, что располагался на территории лагеря. Местные сердобольные бабки передавали через него поношенную одежду, порванные на пеленки старые занавески. Малюток, рожденных на зоне, называли «сталинскими детьми».
Женщинам-заключенным внушали: «Хотите искупить перед государством свои грехи и выйти досрочно на свободу? Пополняйте население страны». И зэчки, посаженные «за иностранцев», «за три картофелины», «за горсть зерна», оторванные от дома, рожали.
Старожилы Сливино помнят, как в 60-е годы на сельское кладбище каждую весну приезжала молодая женщина, плакала, убивалась по похороненной здесь «лагерной дочке».
Рожденная на зоне в 1948 году Людмила Драч выжила.

«Нас наряжали как кукол»

«Дочь Сталина» живет в тихом приморском Бердянске. По иронии судьбы, район города, где живет Людмила Драч, негласно именуется «колонией». В екатерининские времена здешние места обживали немцы-колонисты.
Детдомовское свое детство хозяйка вспоминает как сказку:
- Несмотря на сложное послевоенное время, нас наряжали как кукол и даже зимой давали фрукты.
Детский дом №1 города Николаева был особенный. В нем работали лучшие из педагогов, к воспитанникам приходили преподаватели из художественной и музыкальной школы. «Дети Сталина» должны были вырасти всесторонне образованными людьми.
- Дни рождения в детдоме отмечали четыре раза в год. «Весенних» поздравляли в мае, когда яблоневый сад под окнами утопал в цветах. Нам дарили кукол, детскую посуду, нарядные платья, мальчикам - матросские костюмы, механические игрушки. Я всегда думала, что родилась в мае. А потом в личном деле увидела дату рождения - 19 марта.
Парадно-нарядная жизнь закончилась в 53-м, когда умер «отец» Сталин. Детдом из элитного учреждения превратился в обычный казенный дом. «Детей Сталина» стали предлагать на усыновление.
- Меня несколько раз хотели забрать в семью, но я ни к кому не шла. Особенно запомнила одного полковника из Казахстана. Они с женой долго уговаривали меня уехать с ними в степной городок, рассказывали про поля тюльпанов, ковыль-траву. Я слушала, ела одно мороженое за другим, а потом… со всех ног мчалась в интернат.
Теперь Людмила уверена, что это материнская любовь ставила заслон между ней и чужими людьми, которые хотели ее удочерить.
…Раиса Драч, освободившаяся по амнистии в июне 54-го, искала дочку Люду по всем детдомам Украины. Люда как в воду канула… Женщина не знала, что руководство элитного детского дома получило негласный указ: «Сталинских детей» бывшим зэкам не отдавать, подобрать им достойные семьи».

          Подарок Сталину

          В родной Марьяновке Раису ждал разоренный дом с выбитыми окнами и сорванной дверью. Как села на крыльце с деревянным чемоданом лагерного изготовления, так и просидела до вечера. Вспомнила мужа Ваню.
Лихого, чернобрового машиниста, что старшую дочку назвал в честь нее - Раей. А потом пришла беда: началась война. Судьба поманила ласково, незадолго до Победы прислала Ваню домой на побывку, чтобы потом отобрать навсегда. Муж сгорел в танке при взятии Берлина, так и не узнав, что у него родилась вторая дочь - Майя.
Все пережитое Раисой Драч нам поведала Рая-младшая, которая ныне живет в самом сердце Донбасса - городке Снежном.
- Маму арестовали в 46-м. Послевоенные годы были голодные. Мама работала на элеваторе, с ее разрешения две многодетные матери взяли по горсти зерна в карман. «Доброжелательница» - любовница бригадира - может, из зависти, может, из ревности донесла. Мама была красивая: статная, с вьющимися волосами, которые едва укладывались в косу.
Раису Драч осудили на десять лет. Прошла через бокс, шмон с раздеванием, прожарку, баню. Видела клопов, что шли по нарам, как саранча. А мыслями была дома, где с детьми осталась больная мама.
- Бабушка с утра еще кое-как видела, а к вечеру совсем слепла, - вспоминает Раиса-младшая. - Помню, как мы ездили к маме: от Варваровки шли вдоль высокого забора с колючей проволокой. Кругом были сады, где работали заключенные. Сейчас я понимаю, что колония была сельскохозяйственного профиля. Мама работала в детских яслях при лагере. Там я и увидела свою вторую новорожденную сестренку.
Семь с половиной лет за решеткой растянулись на долгую жизнь.
Мама Раисы Драч умерла, Рая-младшая и Майя оказались в детдоме, была переведена к тому времени из тюремного детсада в казенный дом и «дочь Сталина» Люда.
Как жить вдалеке от кровинушек? «Подарите Иосифу Виссарионовичу по двое детей - выйдете на свободу!» - твердили Раисе в лагере. И она снова забеременела… А потом умер Сталин, была объявлена амнистия.
Вернулась домой, к разрухе, с животом. Нашла в детских домах Раю и Майю. А про Люду ей сказали: «Не ищите ее, девочку удочерили, увезли в другой город».
Родив дочку Наташу, помыкавшись одна с детьми, Раиса взяла да и вышла замуж за фронтовика с изувеченной ногой Алексея Киселя. У нее трое детей и у новоиспеченного мужа пятеро - мал мала меньше. Раиса-старшая лишь однажды призналась старшей дочери: «Грех на мне! Люду тоже кто-то чужой растит».

            Северная надбавка

            Люда Драч так и осталась «интернатовской». Окончив школу без единой «тройки», пошла работать на трикотажную фабрику. Три года отстояла у станка. В один из летних дней познакомилась на речке с парнем, влюбилась по уши.
А Петр как-то обронил: «Никогда не женюсь на девушке без высшего образования».
- Пока мой любимый был в стройотряде, я засела за учебники, - рассказывает смеясь Людмила. - Училась я всегда хорошо. Физику сдала на «5», математику на «4». Пришла сдавать сочинение, в экзаменаторе узнала свою школьную учительницу. Поступила в Николаевский кораблестроительный институт.
Студенческая жизнь сладкой не была. Пока сокурсники бегали в кино и на танцы, Людмила горбатилась на овощной базе: надо было питаться, одеваться. А все ради любви! Стояли с Петром в парке часами, говорили шепотом, страсть забивала горло. Когда однажды закружилась голова, подумала: «Доработалась!»
А когда начало тошнить, поняла, что беременна. Получилось все, как у главной героини из фильма «Москва слезам не верит». Мать Петра, узнав, что Люда ждет от ее сына ребенка, явилась к ней в общежитие с деньгами на аборт. Петру она твердила: «Зачем нам сирота? Тебе нужна девочка из хорошей, обеспеченной семьи».
Тот струсил, смалодушничал. Люда ощетинилась: «Буду рожать, только мой будет ребенок, ни копейки от вас не возьму».
Так и осталась Людмилой Драч. На третьем курсе родила дочку Таню. Академический отпуск не брала, отдала малышку в круглосуточные ясли, а сама подрабатывала и училась. На повышенную стипендию.
Потом по распределению уехала за Полярный круг, в Северодвинск. Застряла Людмила с дочкой на Севере почти на 16 лет. Когда выработала стаж, решила уехать с Севера.
Скучала по украинскому говору, по лиману, рыбе-бычку, по садам, где под тяжестью плодов оседают грушевые и абрикосовые деревья.
«Двушку» в Северодвинске удалось обменять на однокомнатную квартиру в Бердянске.
И тут пришла телеграмма от Петра. Тот был трижды женат, в каждом браке нажил по ребенку, да так ни с кем и не ужился, остался к старости один. Узнав от родственников, что Людмила переехала жить в Бердянск, он решил наведаться в гости.
- Дверь вагона открылась, вижу, выползает на карачках пьяный мужик: с трехдневной щетиной, весь какой-то заплесневелый. Я подумала: «И я столько лет любила этого замшелого пня?..» Развернулась и ушла.
С этой минуты как отрезало, освободилась наконец от Петра.

          «На память о неволе»

          Не знала Людмила, что в деревне Костычи под Николаевом в это же время хоронили ее маму - Раису Драч.
Перед смертью старушка начала бредить: то одну, то другую внучку называть Людмилой. В одну из минут просветления она вытащила из-под обложки фотоальбома пожелтевшую карточку, склеенную из кусочков. С фотографии улыбалась молодая Раиса, ее мама и маленькая светловолосая девочка.
- Этот снимок мама не выпускала из рук до самой смерти, - делится с нами ее младшая дочь Татьяна. - Все твердила о страшном грехе, что она виновата перед людьми и Богом. Просила у нас у всех прощения.
За что - Татьяна не знала. Она была «последышем», рожденная Раисой и Алексеем в 1962 году. Завесу тайны приоткрыла после похорон старшая из сестер, мамина тезка - Раиса, всю жизнь прожившая в Донбассе.
Она рассказала родным, как девчонкой ездила к маме в лагерь политзаключенных. Только повзрослев, она осознала, что лагерь был не простой, экспериментальный. Заключенных женщин и мужчин согнали в одну зону не случайно: они должны были в послевоенные годы «пополнять численность населения страны».
Раиса-старшая долго прятала от домашних еще один пожелтевший снимок. С карточки улыбался чернобровый импозантный мужчина. На обороте чернилами было выведено: «На память о неволе. Дмитрий».
- Мы уверены, что это был Людмилин и Наташин отец, - подводит итог Раиса-младшая. - Я часто теперь задаюсь вопросом, что для Дмитрия и для мамы были годы, проведенные на зоне? Рождались ли их «сталинские дети» по любви или по разнарядке? Ясно одно: после амнистии и расформирования лагеря они вместе не остались. Каждый пошел своей дорогой.
Всю жизнь Раиса Драч хранила рождение дочери в секрете. Научилась плакать без слез, с неподвижным лицом. Никому не рассказывала о своем «сталинском грехе», о «лагере по воспроизводству людей».
Сколько их осталось теперь в живых, «сталинских детей» из Николаевского лагеря? Людмила, переписываясь все эти годы с одноклассниками, знает: почти никого. Спились, утонули, погибли… Государство отняло у них любовь матерей, осиротило. Жизнь у многих понеслась под откос.
Выстояли единицы. Одна из них - Людмила Драч, которой скоро стукнет 60 лет.
Раисы-старшей не стало в 2000 году. Через три года Людмила счастливым образом нашла своих сестер: Раису-младшую, Майю, Наталью, Татьяну. Первое время они ездили друг к другу в гости, а теперь перезваниваются раз в год. Родными они так и не стали: за плечами у каждой своя прожитая жизнь. У одних - с мамой, у другой - без нее.
«Московский комсомолец»

Copyright ©2001-2008 Украина криминальная. Все права сохранены.
Перепечатка материалов в полном или сокращенном виде - только при условии указания адреса нашего сайта в виде гиперссылки - www.cripo.com.ua

Понравилась статья - покажи друзьям